— Есть ли у производителей способы стимулирования внутреннего спроса — например, предоставляя покупателям кредиты, отсрочку оплаты? — Это все-таки задача банков, наша задача — снижать себестоимость производства, делая удобрения более доступными. — А какова ее структура? — Более 60% приходится на сырье. Оплата труда, если по «Апатиту», — более 30%. — За счет чего тогда вы собираетесь снижать себестоимость? За счет расходов на оплату труда? — Мы избрали другую тактику борьбы с кризисом. Для нас было важно увеличить загрузку, поэтому мы никого не сократили и зарплаты не снижали. Все наши усилия были направлены на поиск новых рынков сбыта. — На чем тогда экономили? — Пожертвовали маржой, торговались с поставщиками и подрядчиками. И конечно, выполненная модернизация позволила сократить издержки и существенно снизить себестоимость удобрений. К примеру, на череповецком «Аммофосе» завершили коренную замену сернокислотного комплекса и теперь больше не покупаем электроэнергию. Используем тепло, которое получается в ходе производства серной кислоты, для выработки своей электроэнергии. Этого хватает на потребление всего завода, и даже остается для продажи. На «Апатите» снижаем потребление мазута, переходим постепенно на электроэнергию, одновременно внедряем энергосберегающие технологии. — Почему, несмотря на экономию, «Апатит» недавно решил выплатить дивиденды по привилегированным акциям на 810 млн руб.? — Это инициатива Росимущества (ему принадлежит блокпакет «Апатита». — РБК daily). Они, по всей видимости, не хотели, чтобы префы стали голосующими, чтобы не снижать свою долю. Поэтому настояли на распределении дивидендов в соответствии с уставом. Мы поддержали это предложение. — У «Апатита» истощаются запасы, соответственно, падает производство. Как решается проблема восполнения сырьевой базы? — Сделать с этим ничего не возможно. Мы участвовали в конкурсе на месторождение «Олений ручей», но проиграли. Наших запасов еще минимум на полстолетия хватит, единственное, что технологически увеличить производство концентрата мы не сможем. Оно вряд ли превысит 7,5 млн т в год. — А другие участки разве не интересны? — Разработка других участков экономически нецелесообразна. — Хотели бы войти в качестве партнера «Акрона» в проект «Олений ручей»? — Мы таких предложений не получали. И потом у нас вызывает сомнения экономическая обоснованность проекта «Акрона». — Есть ли у компании планы диверсификации бизнеса, в частности за счет производства новых видов удобрений, к примеру калийных? — На этом этапе нет. У нас философия другая: мы не хватаем все, что плохо лежит, а потом думаем, что с этим делать. Мы развиваем только те направления, в которых понимаем, как стать лучшими. — Из-за чего у вас конфликт с «Воскресенскими минудобрениями», почему не хотите заключать с ними контракт? — Мы сторонники долгосрочных контрактов, но только по рыночным ценам. — А почему вы предложили для ВМУ работу по давальческой схеме? — Они говорят, что не могут работать, что нет рынка, что концентрат мы им не поставляем, хотя все абсолютно наоборот. Ведь как получилось. В суде они запросили 1 млн т концентрата в год по цене 3050 руб. за тонну. Хотя в судебных разбирательствах точка не поставлена, мы добровольно им по этой цене с января поставляем. Но они постоянно не выбирают заявленные объемы, не то чтобы 80 тыс. т в месяц, а даже присылая заявку на 40 тыс. т, берут потом только 20 тыс. т. А заявив в суде, что им нужен 1 млн т, они лишили нас возможности продать сырье другим покупателям. Теперь они сырье не забирают, а у нас техника закуплена, люди наняты, утвержден план горных работ, по энергетике план заказан. Мы же платим штрафы за невыбранные объемы энергетикам. В результате у нас убытки. Но раз у вас рынка нет, то объявите нам стоимость переработки концентрата. Мы сами займемся реализацией продуктов его переработки. Источник: www.rbcdaily.ru С текущей ситуацией и прогнозом развития российского рынка минеральных удобрений можно познакомиться в отчете Академии Конъюнктуры Промышленных Рынков «Рынок минеральных удобрений в России». | 
